черновики и наброски   |||   пристанище музы

назад <<<   |||   >>> вперед

Все проходит – прошло и стало воспоминанием то время, когда со мной рядом писала свои работы Маша.
      Конечно, большую часть времени Маша посвящала учению, рисунку и живописи, но успевала сочинять небольшие рассказы, писала стихи, записывала свои впечатления и мысли. Временами Машей овладевала печаль. Тогда исчезала сияющая улыбка, а взгляд становился печальным, устремленным к истинному смыслу слов, глубинному смыслу бытия. Когда же она радовалась, она смеялась, как маленький ребенок, – естественно, открыто – так, что ее радости нельзя было не откликнуться.
      Вообще, все, что делала Маша, она делала самозабвенно, отдаваясь порыву. В любом рисунке, этюде, где, кажется, она решает сугубо формальные задачи – работает с цветом, объемом, формой, – видна ее душа, душа человека милостью Божьей влюбленного в искусство.
      Меня всегда поражало: как удавалось ей перенести на бумагу и полотно то, что впитало все ее существо, как могло это застыть в карандашах и красках. Но изо дня в день это чудо происходило у меня на глазах, в нашей квартире – так, словно естественнее и привычнее ничего и быть не могло.
      Сделанное никогда не удовлетворяло Машу – стихи, картины, рисунки казались ей лишь бледной копией той красоты, которую она носила в своей душе и сердце.
      Я вспоминаю, как Маша, относительно быстро закончив работу «Инициалы», спросила меня, что я вижу на картине. Я ответила: «Дома, крыши, птиц…», а инициалов я так и не смогла увидеть, пока Маша сама их мне не показала.
      Хорошо помню, как Маша, сидя на полу и от усердия чуть высунув кончик язычка, с любовью делала большой макет детской площадки в форме палитры: приклеивала детские качельки, укрепляла деревья и фонарики, клеила, посыпала песком, переворачивала макет, проверяя, все ли хорошо закреплено.
      Как-то, проходя мимо магазина, я увидела на прилавке большие кисти белого винограда. Подумалось: «Надо купить, такую красоту Маша обязательно нарисует». И действительно: Маша, увидев принесенный мною виноград, сразу же загорелась желанием нарисовать его, уложила виноградные кисти на серебряный поднос, поставила на хорошо освещенное место на балконе, сказала: «Мама, нужна только виноградная лоза, надо ее где-то раздобыть». И мы пошли искать ее в чужих палисадниках близ стоящих домов.
      А потом Маша с большим вдохновением написала натюрморт. Изображенный ею прозрачный от пронизывающих его солнечных лучей виноград, увитый зеленой виноградной лозой, так и светился каждой своей янтарной ягодкой. Не верилось, что это просто натюрморт. Глядя на него, возникало желание протянуть руку и сорвать созревшую ягодку. Маша кому-то потом носила показать эту работу. Да так она и затерялась.
      Высшим пилотажем назвали некоторые работы Маши («Восточный натюрморт», «Ривьерский мост», «Венецианские лодки», «Венеция» и др.) художники из Петербурга и Сочи, посетившие 25 октября 2004 года выставку Машинных работ в Сочинском государственном университете.
      Она неуклонно приближалась к расцвету своего творчества…

Нина Алексеевна Круглова

назад <<<   |||   >>> вперед

черновики и наброски   |||   пристанище музы